Алматы. 21 апреля. КазТАГ – В Алматы проблема наркотиков набирает обороты. Буквально каждую неделю заголовки о пойманных закладчиках среди барменов, поваров, особенно – среди несовершеннолетних. Всего с начала года из незаконного оборота изъято свыше 60 кг наркотических средств, в том числе 7,5 кг синтетических наркотиков.
Буквально вчера журналист Михаил Козачков написал, что по его опыту нахождения за решеткой становится понятным, что главная проблема страны прямо сейчас – это наркотики. Из восьми сокамерников М. Козачкова «четверо уже осуждены за меф и кокс. К ним относятся плохо, называют барыгами и напрягают».
Главный редактор газеты METRO Асет Матаев взял интервью у общественного деятеля, волонтера проекта Narkostop Жанны Нурсеитовой по текущей ситуации с наркотиками в Алматы.
— У нас большая проблема – это наркотики. Рассказывают истории, что 13-14-летние школьники употребляют наркотики.
— Самый молодой наркоман, которого мы встречали за это время, – это ребенок 11 лет. Он на трамадоле. Большая победа – это то, что трамадол наконец включили в список лекарств, которые относятся к наркотикам. До этого года данное средство отпускали свободно, никакой ответственности аптеки не несли, только небольшой штраф могли наложить на продавца.
— Молодежь, в том числе молодые девушки, в клубах употребляют наркотики. Это ведь наш генофонд. Мы будем иметь большие проблемы через 15-20 лет, даже если человек бросит (употреблять наркотики – КазТАГ).
— Синтетическая наркомания – это болезнь благополучных людей. Ее употребляют дети от скуки и на вечеринках, то есть они подсаживаются на эмоции радости. У синтетического наркомана нет 20 лет, он умирает от цирроза печени через 12 лет, а ментальным инвалидом человек становится через три-четыре года – он теряет способность планировать даже завтрашний день. Человек зачастую впадает в эмоциональную агрессию.
Это необратимый процесс. Нет такого правила, что человек, получив витамины, возвращается к состоянию до наркотиков. Синтетический наркоман – это ментальный инвалид на всю жизнь. Максимум, что он может делать – это подметать, мыть полы.
Я хочу сказать, что среди государственных служащих встречаются мефедроновые наркоманы. Сейчас идут дискуссии касательно того, надо ли проверять на наркотики военнослужащих, полицейских. Я считаю, что нужно, даже не смотря на коррупцию. Я не готова жить в обществе, где законы исполняют и придумывают синтетические наркоманы. Это приравнивается тому, что мы едем в машине, где за рулем сидит человек в бессознательном состоянии.
— Среди чиновников высокого ранга тоже встречаются наркоманы?
— Я не знаю. Но от реабилитологов в частных приватных беседах говорили, что были прокуроры с прокуратуры такого-то города, вице-министр и так далее. Это очень страшно.
— Вся страна, получается, употребляет наркотики?
— Вся страна – нет. Но, согласно исследованию, которое проводили в прошлом году, среди молодежи в возрасте от 14 до 29 лет, учащихся колледжей и вузов – то есть очень узкая выборка – 10% употребляют наркотики. Это только те, кто открыто признавались. На самом деле, наверное, цифры куда больше.
В мире синтетическая наркомания признана пандемией, так как имеет аналогичную скорость распространения. Один синтетический наркоман в год подсаживает около пяти людей на наркотики. С такой прогрессией растет число наркоманов.
Вы говорите про будущий генофонд. Настоящий генофонд уже страдает! Девушки становятся бесплодными. И может это и хорошо, так как если потом рожать ребенка – то этот ребенок уже рождается наркоманом.
У нас в вопросах зависимости очень необразованное общество. Есть установленный факт о том, что зависимость бывает генетической и приобретенной. Хочу прояснить, что ген зависимости един, но в какую зависимость это перейдет – игроманию, алкоголизм, наркоманию и другую – это вопрос. Учитывая, что почти все мы родом из СССР, то у многих ген зависимости и склонность есть если не у 100%, то у 90% наверняка. У нас как у нации нет иммунитета. Но лучше не испытывать судьбу и себя на то, хватит ли силы воли (примечание METRO — тест на зависимость можно сдать в медицинских лабораториях, стоимость составляет в районе Т200 тыс.).
Самое страшное – у нас негде лечить наркоманов. Государственная клиника сильная в Павлодаре – там сильные специалисты, другим городам повезло меньше. К сожалению, нет стандартов. Есть частные клиники, но их деятельности никакими законами не регламентирована. Эффективность лечения и методика не проверяется. Сейчас мы работаем над этим вопросом.
Зависимость – это болезнь психическая. Наряду с препаратами требуется квалифицированный аддиктолог – это шанс на то, что человек сможет жить с этим. Но сама наркомания как болезнь не лечится. Аддиктолог может скорректировать поведение человека, чтобы он жил нормально. Сейчас неизвестно, сколько в стране аддиктологов и насколько покрыта эта потребность.
Есть заблуждение среди родителей наркоманов, что они после курса реабилитации смогут забрать своих детей, здоровыми от наркомании. Это заблуждение. Статистика излечиваемости такая же, как у рака на последних стадиях, то есть очень низкий процент благополучного исхода.
У синтетической зависимости есть передозировка: она выражается как инфаркт. Вопрос к министерству здравоохранения – почему не анализируется причина омолодевшего инфаркта. Мефедроновая и игровая зависимость также влияет на рост статистики по суициду.
— Среди закладчиков синтетических наркотиков часто встречаются несовершеннолетние девочки и мальчики 14 лет. Они попадают под статью 297 (Незаконные изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта, пересылка либо сбыт наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов) Уголовного кодекса РК. Минимальная ответственность закладчиков – это 10 лет колонии. Они там пропитываются тюремной романтикой, привыкают там жить и им легче идти на следующее преступление.
— Этому есть 100% подтверждение. В психологии есть четкая история про то, как меняются роли личности по пирамиде Дилтса (примечание METRO – иерархическая модель из взаимно влияющих друг на друга логических уровней, помогающая выявлять причины проблем и найти нужное решение для их устранения). Если человек попадает в общество – то в срок от трех месяцев уже формируются привычки похожие, через шесть месяцев – уже появляется 100% идентичность.
В рамках проекта мы сейчас продвигаем альтернативные меры наказания. Так как через 10 лет осужденный за закладку человек выйдет потерянным для общества, учитывая, что институты социализации у нас не работают. Я не говорю, что надо простить этих людей. С точки зрения интересов общества мы предлагаем надевать на осужденных людей браслеты, а также обязывать их к общественным работам и иным альтернативным мерам наказания с учетом их навыков. Параллельно включать в курс изучение книг. В итоге мы не получим новых преступников, а наоборот их исправим.
Наркотик «мефедрон», по различным сообщениям, как производится в нашей стране, так и завозится из-за рубежа.
Добавить комментарий